Санкт-петербургский театр «Мюзик-холл» показал на фестивале «Видеть музыку» оперу Гаэтано Доницетти «Дон Паскуале».
Спектакль всем своим внешним видом выдает экономное отношение к денежным средствам. Действие перенесено в первую половину XX века, и декорации с костюмами стилистически соответствуют этой эпохе. Художники (сценография – Пётр Окунев, костюмы – Елена Бадмаева и т.д.) установили по центру максимально простую волнообразную металлическую лестницу, ведущую на симметричный «мостик», постелили «шахматный» пол, в некоторых местах расставили самую необходимую мебель и другие «предметы быта»: пара-тройка кресел, софа, разбросанные подушки и красный автомобиль Норины, а также, в разных действиях оперы – разноцветные занавески и изображения деревьев. Задний фон представляет собой римский пейзаж.
В таком же ключе сделаны костюмы: выглядят добротно, но девиз «ничего лишнего» ощущается при взгляде на всех персонажей, за исключением Норины, щедро увешанной драгоценностями.
Пожалуй, единственным недостатком сценографии можно считать попытку спроецировать светлое изображение лепнины на белые кулисы: изображение на них просто затерялось. Но с задачей оформить спектакль без больших денежных затрат художники справились с честью. За следующий шаг в работе над спектаклем – наполнение декораций жизнью – отвечал уже режиссер (Ханс-Йоахим Фрай).
Некие намеки на т.н. «концепцию» в «Доне Паскуале», безусловно, есть. В первую очередь – идея «скрестить» оперу с кинематографом. Во время увертюры публике демонстрируются кадры из фильмов, снятых в Вечном городе («Римские каникулы», «Сладкая жизнь», «Рим» и др.). Режиссер решил создать диалог искусств и породить смыслы с помощью взаимопроникновения кино и музыки? Нет, кадры оказались всего лишь мимолетными иллюстрациями, связанными с оперой лишь географически: ведь именно в Риме, собственно, и происходит действие шедевра Доницетти.
Малатеста несколько раз подбегает к стоящей в углу сцены камере и пытается убедить публику, что снимает фильм, а остальные герои – его актеры. Интересная идея? Очень! Сколько возможностей построить любопытные мизансцены она дает режиссёру? Массу! Воспользовался ли постановщик хоть одной из них? Нет.
Режиссер попытался придать каждому герою индивидуальность, в результате чего Паскуале, например, всё время хромает и изображает животных (то петуха, то ворона), а Малатеста, как правило, пользуется слегка механистическими и нарочито быстрыми движениями, вызывая ассоциации с немыми фильмами. Казалось бы, можно соединить на сцене эстетику кинематографа разных эпох и стран… Но нет! Побегали кругами, помахали руками и хватит. И так – во всём. Хорошие сами по себе задумки не находят на сцене абсолютно никакого развития, даже минимального, и это при том, что ни одна из них не требует значительных финансовых вложений.
От оркестра в операх такого типа чаще всего требуется тихонько аккомпанировать певцам, а от дирижера – следить, чтобы музыканты вовремя «поймали» вокалистов после затянувшихся фермат. С этими функциями оркестр Мюзик-холла справился отлично (дирижер – Фабио Мастранджело). Разве что трубачу можно было бы выступить аккуратнее. Хор тоже спел неплохо.
Исполнитель главной роли (Николай Каменский) разочаровал и отсутствием актерского мастерства, и полным неумением исполнять речитативы. Почти всю оперу он не столько пел, сколько словно бы «плевался» звуками, думая, вероятно, что создает таким способом яркий образ своего комического персонажа. Очень часто он даже не попадал в нужные доли.
Эрнесто (Савелий Андреев) – талантливый певец и, как и большинство исполнителей, занятых в «Доне Паскуале», молодой. Возможно, даже слишком. В первом действии он пел на пределе своих возможностей, а во втором – нащупал этот предел и уверенно его переступил: голос пропал почти совершенно. Надеюсь, что дело связано с состоянием здоровья певца, потому что тогда всё поправимо, но больше это похоже всё-таки на неправильную работу педагога.
Малатеста (Тигрий Бажакин) может похвастаться приятным тембром, выровненным по всему диапазону голосом, отличной техникой, прекрасными актерскими способностями и особым талантом к исполнению речитативов. Норина (Анна Викулина) составила ему достойную пару: она выступила великолепно и во всех красках продемонстрировала и виртуозность, и приятный тембр (со слегка «серебряным» призвуком), и талант к перевоплощению. Кроме того, эти два певца лучше всех остальных своих коллег звучали в ансамблевых сценах.
Имея в распоряжении такую многообещающую актрису, как Анна Викулина, проигнорировать весь тот потенциал, который Доницетти заложил в оперу для создания блестящего и «многоликого» образа Норины – преступление против искусства. Увы, этот спектакль стал парадом утраченных возможностей. Но у молодого театра всё-таки есть перспективные таланты и, следовательно, предпосылки для хорошего развития.
Сергей ЕВДОКИМОВ