** FILE **In this photo released by Teatro alla Scala, the cast of Giuseppe Verdi's "Aida" acknowledges the applause at the end of the opera at La Scala theater, in Milan, Italy, Thursday, Dec. 7, 2006. La Scala canceled a long-awaited performance of Verdi's ''Requiem'' conducted by Daniel Barenboim due to a strike by the opera house's 800 employees. The ''Requiem'' performance scheduled for Friday, Nov. 9, 2007 was to cap a year of commemorations marking the 50th anniversary of the death of Arturo Toscanini and mark one of Barenboim's first appearances in his new role as La Scala's principal guest conductor, was called off. (AP Photo/Marco Brescia/Teatro alla Scala) / SCANPIX Code: 436

Припомнить, чтобы в обозримом прошлом «Семирамида» Россини звучала в Москве, сходу не удаётся, хотя афиша филармонического исполнения этой оперы, состоявшегося 18 сентября на сцене Концертного зала имени Чайковского в рамках VII Большого фестиваля РНО, никаких броских заявлений по поводу того, что это было первое исполнение в столице, не делала.

Логично поэтому предположить, что прецедент всё же когда-то был. Вопрос, только когда… Простор для фантазии здесь безграничен, и, скорее всего, это могло случиться ещё в XIX веке, начиная со времени после мировой премьеры оперы в Венеции в 1823 году, но вполне могло произойти и в XX веке. Первые же 14 лет XXI века исключаются потому, что здесь уже память срабатывает чётко – не было!

Однако все фантазии прочь: при любом раскладе сентябрьское исполнение «Семирамиды» стало событием экстраординарным.

Не всколыхнуть меломанов оно не могло, ведь практически для большинства из них оно всё равно прошло по разряду «впервые в Москве».

Этого события ждали, его предвкушали, ведь за дирижёрский пульт Российского национального оркестра должен был встать главный гуру музыки Россини нашего времени Альберто Дзедда, который, сотрудничая с РНО в разные годы, своими интерпретациями сочинений Россини впечатлить Москву успел уже довольно основательно.

Вспоминается и «Итальянка в Алжире» 2010 года, и «Маленькая торжественная месса» 2012-го, и прошлогодний раритетный для нас«Танкред». Именно следом за этим опусом, заложившим качественно новый, «революционный» для своего времени тип оперы-сериа, и прозвучала в Москве ещё более раритетная и гораздо более масштабная, чем «Танкред» (1813), «Семирамида».

Она стала последней итальянской оперой Россини, созданной для Италии,

так как премьера вообще последней итальянской оперы композитора – «Путешествия в Реймс» (1825) – состоялась уже в Париже, и после неё из под пера маэстро выходили лишь оперы на французские либретто. В «Семирамиду», в которой «революция “Танкреда”» достигает наивысшей точки своего развития, Россини, кажется, вложил весь свой талант и сказал всё, что должен был сказать в Италии, прежде чем покинул её и – с заездом в Лондон – обосновался в Париже.

В 1823–1824 годах Россини работал ещё над одной оперой-сериа под названием «Гуго, король Италии», предназначавшейся для Лондона, но, в силу разных сопутствующих (нетворческих) обстоятельств, так и оставил её незаконченной, а то, что всё-таки было им написано, сегодня оказалось утраченным. В силу этого «Семирамида» предстаёт для нас подлинным бриллиантом итальянской оперы-сериа первой половины XIX века в наиболее изысканной и совершенной по форме огранке.

Эта опера насчитывает довольно представительную дискографию, и поэтому хотя бы заочное представление о ней у нас всё же было.

Однако по-настоящему открыть её для себя и проникнуться к этой музыке огромнейшим пиететом я смог лишь тогда, когда, наконец, услышал её вживую в 2003 году на Rossini Opera Festival в Пезаро. За дирижёрским пультом постановки того сезона находился не Альберто Дзедда, а другой замечательный маэстро Карло Рицци. И всё же в той фестивальной продукции имя Альберто Дзедды присутствовало в качестве одного из авторов – вместе с Филипом Госсетом – её критической редакции.

Сей фундаментальный труд – плод совместных усилий Фонда Россини в Пезаро и издательства «Рикорди», так что в Москве интерпретацию этой партитуры в названной критической редакции мы получили из первых рук от человека, который за свою долгую творческую жизнь музыковеда-текстолога и дирижёра-практика творчество Россини изучил вдоль и поперёк. Об особенностях и тайнах его стиля он знает буквально всё!

Априори казалось, что в Москве прозвучит всё же сокращённая концертная версия, так как партитура и впрямь «необъятна», однако и на сей раз – возможно, лишь с некоторыми незначительными сокращениями в речитативах – эта двухактная мелодрама на либретто Росси была представлена во всей своей «необъятной» полноте.

При стандартном времени начала в семь часов вечера и при одном антракте это исполнение закончилась в районе половины двенадцатого!

В Пезаро, хотя, конечно же, на многих других театральных площадках мира Альберто Дзедда дирижировал «Семирамидой» не раз, как дирижёр он обращался к этой партитуре всего один фестивальный сезон, и было это в 1992 году. Так что увидеть и услышать маэстро за дирижёрским пультом «Семирамиды» в Москве оказалось огромной удачей и большим праздником, ведь на протяжении почти четырёх часов упоение этой великой музыкой было поистине всеобъемлющим и безграничным.

Либретто «Семирамиды» отталкивается от одноименной трагедииВольтера (1748), но остросоциальных мотивов пьесы-первоисточника в нём нет. Запутанная любовная интрига оперы, замешанная на убийствах, соперничестве и борьбе за власть, разрешается смертью главной героини – легендарной царицы Вавилона, единолично правившей Ассирией в конце IX века до нашей эры. Её сын Ниний оказывается лишённым престолонаследия в результате заговора царицы и принца Ассура, её любовника, против Нина, законного царя Вавилона и мужа Семирамиды, отравленного ими.

Согласно либретто, смерть Семирамиды от руки собственного сына предстает роковой случайностью, но это лишь на первый взгляд.

Исход с искупительной жертвой главной героини, на совести которой и её любовника лежит смертельное злодеяние, однозначно закономерен. В драматургически стройном корпусе этой оперы-сериа такая развязка уверенно подготавливается всем ходом развития сюжета. При этом выведенные в ней типажи Древнего мира мистически восприимчивы, доверчивы к пророчествам оракулов, полны ужаса перед таинственными знаками и призрачными видéниями: появление Тени умерщвлённого царя Нина в грандиозном финале первого акта для последующих событий оперы чрезвычайно важно.

 В опере Ниний действует под именем Арзаче, знаменитого полководца, втайне от заговорщиков воспитанного на чужбине Фрадатом, верным другом отравленного царя Нина. Возвращение Арзаче на родину связано с желанием воссоединиться с его возлюбленной принцессой Аземой, но изменчивая Семирамида, сначала обещавшая сделать наследником престола Ассура, влюбившись в Арзаче и не подозревая, что он её сын, неожиданно для всех объявляет его новым наследником. Арзаче, появляющийся в опере после грандиозной интродукции, уже в финале первого акт изрядно смущён, ведь он грезит вовсе не о троне, а об Аземе, всецело разделяющей его чувства. Азема в отчаянии, так как Семирамида, похитив у неё жениха, даёт благословление на брак принцессы с индийским царем Идрено, давно влюблённым и настойчиво добивающимся её руки. Но и ему выпадает сконфузиться при словах Аземы о том, что на сáмом деле она любит Арзаче.

От верховного жреца Ороя Арзаче узнаёт, что именно он и есть прямой наследник Нина, после чего объясняется с матерью и прощает её. Затем с Ороем и жрецами он спешит в подземелье к гробнице своего отца Нина, чтобы исполнить волю покойного, которую тот огласил, явившись в этот мир Тенью. Кульминация и развязка наступают у гробницы, куда вслед за Арзаче устремляются и разъярённый Ассур с намерением убить своего соперника, и Семирамида, стремящаяся по велению материнского сердца защитить своего сына. Мгновение – и в темноте подземелья Арзаче смертельно ранит Семирамиду, а схваченный Ассур, злорадствуя, что Арзаче убил свою мать, лишь только сейчас узнает, что тот и есть Ниний. В отчаянии от содеянного Арзаче уже хочет заколоться, но Орой останавливает его, ведь жертва богам принесена, и у Ассирии теперь есть новый законный правитель.

Финал второго акта не столь масштабен как первого, но, несомненно, эффектен.

Если сравнить его участников, то в первом финале наряду с хором – за исключением начальника царской гвардии Митрана, типажа вспомогательного – были задействованы семь из восьми списочных персонажей. Во втором финале Тень Нина вторично не появляется, но нет в нём и сольных голосов ни у Аземы, ни и у Идрено. Формально это надо понимать так, что Азему, отданную Семирамидой в жёны Идрено и смирившуюся со своей участью, тот всё-таки увозит собой. Хотя если бы это был спектакль в театре, то почему бы в его финале этот союз режиссёру не разбить, вернув всё же Азему Арзаче?

Как бы то ни было, Арзаче-Ниний, в раннем детстве потерявший отца, только что «упустивший» свою возлюбленную и – по роковой случайности, а на самом деле, по воле высшего провидения – принёсший невольным убийством матери искупительную жертву, становится царём Вавилона.

«Семирамида» – это изумительные по своей красоте развёрнутые арии и дуэты главных персонажей,

ансамбли солистов с хорами в интродукции и финалах обоих актов, прочие хоровые страницы, вплетённые в общую номерную ткань, выразительно-«сочные» речитативы, величественная увертюра и вспомогательные симфонические эпизоды-связки.

Всё это слагается в шедевр, историческая мировая премьера которого 3 февраля 1823 года в венецианском театре «Ла Фениче» произвела «сокрушительный» триумф. Но, думается, успех московского концертного исполнения, был не меньшим, чем в тот день, что навеки запечатлён в музыкальных хрониках. Для автора же этих строк, как отмечалось не так давно, нынешнее концертное исполнение в Москве стало органичным продолжением фестиваля в Пезаро, состоявшегося в августе этого года.

Российский национальный оркестр (художественный руководитель и оркестра, и фестиваля – Михаил Плетнёв) как всегда был на высоте,

и под чуткими пассами дирижера-волшебника Альберто Дзедды слушать его акварельно-прозрачное, но при этом динамично-акцентированное звучание было огромнейшим удовольствием. То же самое можно сказать и о задействованном в исполнении Хоре Академии хорового искусства имени В.С. Попова.

При его довольно большой численности сразу же поразил нарочито уменьшенный (естественно, количественно, а не качественно) состав оркестра. О его масштабах можно судить по тому факту, что в нём было всего четыре (!) пульта первых скрипок. И этого было вполне достаточно, чтобы tutti звучали концентрированно мощно, но не зашкаливали, чтобы все лирические нюансы партитуры проступалидраматически выпукло и стилистически точно, чтобы россиниевская музыкальная прозрачность, всегда так пленяющая и в оркестре, и в хоре, ни в коем случае не превращалась в набат. И в этом опыт Альберто Дзедды для одного из лучших столичных оркестров просто бесценен!

Музыкальными ассистентами маэстро Дзедды на этом проекте выступили дирижер Денис Власенко и пианист-концертмейстер Елена Бурова,

а раскладка голосов оказалась следующей: Семирамида – Саломе (Саломея) Джикия (сопрано, Грузия); Арзаче – Вардуи Абрамян(меццо-сопрано, Армения); Ассур – Паоло Пеккьоли (бас, Италия); Идрено – Сергей Романовский (тенор, Россия); Орой – Даниэль Мирослав (бас, Польша); Азема – Надежда Гулицкая (сопрано, Россия); Митран – Тимофей Дубовицкий (тенор, Россия); Тень царя Нина – Дмитрий Орлов (бас, Россия).

После Альберто Дзедды мостик к прошедшему фестивалю в Пезаро для меня перекидывают два имени – Денис Власенко, продирижировавший постановкой оперы Россини «Счастливый обман», и Саломе Джикия, в рамках Accademia Rossiniana в молодёжной постановке «Путешествия в Реймс» исполнившая партию Графини ди Фольвиль. И если с замечательной фестивальной работой дирижёра Дениса Власенко мне познакомиться удалось, то, заинтригованный, Саломе Джикию в Москве я услышал впервые.

Земля полнится слухами, и даже на фоне того, что эту певицу уже сегодня номинально прочат на следующий год в Пезаро на новую постановку «Девы озера» с самим Хуаном Диего Флоресом, какого-то необыкновенного впечатления в партии Семирамиды она не произвела. Речь пока идёт лишь об известной степени добротности и выучки, и всё дело в том, что ставки этой «священной» партии слишком высоки, а само исполнение требует и большого голоса, и опыта прожитой жизни.

Но голос певицы тембрально довольно прост и необходимой царственностью не отличается,

а сама певица ещё очень молода и сегодня находится лишь в самом начале своего творческого пути. Выданный ею вокальный «аванс» в этой партии, в принципе, принимается, но в созданном певицей образе, прежде всего, ощущается недостаток драматической убедительности, да и в верхнем регистре, и на середине её голос звучит далеко не всегда уверенно и безупречно.

Но в двух знаменитых дуэтах с Арзаче голоса исполнительниц сливались довольно органично, чувственно и музыкально изысканно. Дуэт первого акта – формально любовный, хотя Семирамида грезит об Арзаче, не догадываясь, что это её сын, а Арзаче – об Аземе. Дуэт второго акта – глубоко трогательная встреча сына с матерью и прощение её сыном. В обоих случаях Вардуи Абрамян, как и во всей партии Арзаче, несмотря на то, что россиниевская колоратурная специализация на ролях-травести её репертуарным коньком не является, в целом производит впечатление певицы очень культурной, имеющей на эту партию собственный взгляд, который вразрез со стилем ни в коем случае не идёт.

Без открытий, но вполне зачётно выступили басы Паоло Пеккьоли (Ассур) и Даниэль Мирослав (Орой). Зато тенор Сергей Романовский (Идрено) сумел поразить и высокой техничностью вокала, и адекватностью стиля, и артистичностью. Известную спинтовость своего благородно-лирического звучания ему удалось «укротить», развив и гибкость, и пластическую подвижность. Так что в двух высокотесситурных ариях Идрено – неглавного персонажа оперы – стиль бельканто Россини смог испытать главный за этот вечер триумф!

Фото предоставлены пресс-службой РНО